Неточные совпадения
Неволей слушаешь,
Сто раз я слышал их):
«Как был я мал, наш князюшка
Меня рукою собственной
В тележку запрягал...
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру откровением, и которые я чувствую
в себе, и
в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми
в одно общество верующих, которое называют церковью.
Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения, надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену; но оказалось, что он был слишком смел, и его оставили; и, волей-неволей сделав себе положение человека независимого, он носил его, весьма тонко и умно держа себя, так, как будто он ни на кого не сердился, не считал себя никем обиженным и желает только того, чтоб его оставили
в покое, потому что ему весело.
Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла;
Но
в старину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.
В то время был еще жених
Ее супруг, но по
неволе;
Она вздыхала о другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.
Час от часу плененный боле
Красами Ольги молодой,
Владимир сладостной
неволеПредался полною душой.
Он вечно с ней.
В ее покое
Они сидят
в потемках двое;
Они
в саду, рука с рукой,
Гуляют утренней порой;
И что ж? Любовью упоенный,
В смятенье нежного стыда,
Он только смеет иногда,
Улыбкой Ольги ободренный,
Развитым локоном играть
Иль край одежды целовать.
Иван.
В комнате, сударь, душно. Что за
неволя!
— А, конечно, от
неволи, — сказала молодая, видимо, не потому, что хотела пошутить, а потому, что плохо слышала. — Вот она, детей ради, и стала ездить
в Нижний, на ярмарку, прирабатывать, женщина она видная, телесная, характера веселого…
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от
неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите
в сад.
В переулке, сзади вашего сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит
в переулок,
в одном месте плох…»
Между тем он учился, как и другие, как все, то есть до пятнадцати лет
в пансионе; потом старики Обломовы, после долгой борьбы, решились послать Илюшу
в Москву, где он волей-неволей проследил курс наук до конца.
И Обломов волей-неволей отсчитал еще восемь раз, потом уже пришел
в комнату.
Акулины уже не было
в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности.
В лице у ней лежит глубокое уныние.
— Ты, мой батюшка, что! — вдруг всплеснув руками, сказала бабушка, теперь только заметившая Райского. —
В каком виде! Люди, Егорка! — да как это вы угораздились сойтись? Из какой тьмы кромешной! Посмотри, с тебя течет, лужа на полу! Борюшка! ведь ты уходишь себя! Они домой ехали, а тебя кто толкал из дома? Вот — охота пуще
неволи! Поди, поди переоденься, — да рому к чаю! — Иван Иваныч! — вот и вы пошли бы с ним… Да знакомы ли вы? Внук мой, Борис Павлыч Райский — Иван Иваныч Тушин!..
— Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, —
в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас — так… Но ведь все дело
в воспитании: зачем наматывать им старые понятия, воспитывать по-птичьи? Дайте им самим извлечь немного соку из жизни… Птицу запрут
в клетку, и когда она отвыкнет от воли, после отворяй двери настежь — не летит вон! Я это и нашей кузине Беловодовой говорил: там одна
неволя, здесь другая…
Их
неволя гонит
в художники, вот они и напирают на искусство.
— Не лгите! — перебила она. — Если вам удается замечать каждый мой шаг и движение, то и мне позвольте чувствовать неловкость такого наблюдения: скажу вам откровенно — это тяготит меня. Это какая-то
неволя, тюрьма. Я, слава Богу, не
в плену у турецкого паши…
Бедный, доживешь ли ты, когда твои соотечественники, волей или
неволей, пустят других к себе или повезут своих
в другие места?
В тавернах,
в театрах — везде пристально смотрю, как и что делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай
в Англию.
После первого ребенка жена не захотела больше иметь детей и стала вести роскошную светскую жизнь,
в которой и он волей-неволей должен был участвовать.
Время от святок до масленицы, а затем и покаянные дни великого поста для Привалова промелькнули как длинный сон, от которого он не мог проснуться. Волею-неволею он втянулся
в жизнь уездного города,
в его интересы и злобы дня. Иногда его начинала сосать тихая, безотчетная тоска, и он хандрил по нескольку дней сряду.
Мы ведь очень легко принимаем наше творческое эстетическое восприятие природы за жизнь самой природы и с трудом видим зло и
неволю, заложенные
в природной жизни.
— «Хорошо, — отвечал Иван Петрович, — вижу, что ты послушный сын; это мне утешительно; не хочу ж и я тебя
неволить; не понуждаю тебя вступить… тотчас…
в статскую службу; а покамест намерен я тебя женить».
Случалось, что
в телегу впрягали пару медведей, волею и
неволею сажали
в нее гостей и пускали их скакать на волю божию.
Московский университет вырос
в своем значении вместе с Москвою после 1812 года; разжалованная императором Петром из царских столиц, Москва была произведена императором Наполеоном (сколько волею, а вдвое того
неволею)
в столицы народа русского.
Жены сосланных
в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь
неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили
в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его
в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Что бы он ни делал, какую бы он ни имел цель и мысль
в своем творчестве, он выражает, волею или
неволею, какие-нибудь стихии народного характера и выражает их глубже и яснее, чем сама история народа.
Только внезапное появление сильного и горячего луча может при подобных условиях разбудить человеческую совесть и разорвать цепи той вековечной
неволи,
в которой обязательно вращалась целая масса людей, начиная с всевластных господ и кончая каким-нибудь постылым Кирюшкой, которого не нынче завтра ожидала «красная шапка».
Как начали ученье старшие братья и сестры — я не помню.
В то время, когда наша домашняя школа была уже
в полном ходу, между мною и непосредственно предшествовавшей мне сестрой было разницы четыре года, так что волей-неволей пришлось воспитывать меня особо.
Странное, неизъяснимое чувство овладело бы зрителем при виде, как от одного удара смычком музыканта,
в сермяжной свитке, с длинными закрученными усами, все обратилось, волею и
неволею, к единству и перешло
в согласие.
— Да, твой, твой, твой! — уже кричал Галактион, впадая
в бешенство. — Ведь ты сама его выбрала
в мужья, никто тебя не
неволил, и выходит, что твой… Ты его целовала, ты… ты… ты…
— Так, так, сынок… Это точно,
неволи нет. А я-то вот по уезду шатаюсь, так все вижу: которые были запасы, все на базар свезены. Все теперь на деньги пошло, а деньги пошли
в кабак, да на самовары, да на ситцы, да на трень-брень… Какая тут
неволя? Бога за вас благодарят мужички… Прежде-то все свое домашнее было, а теперь все с рынка везут. Главное, хлебушко всем мешает… Ох, горе душам нашим!
Но выкупиться богатому подрядчику из заводской
неволи было немыслимо: заводы не нуждались
в деньгах, как помещики, а отпускать от себя богатого человека невыгодно, то есть богатого по своей крепостной заводской арифметике.
В первую же минуту эти семьи отталкивают своею искусственностью и фальшью и дают почувствовать, что тут,
в атмосфере, испорченной тюрьмою и
неволей, семья давно уже сгнила, а на месте ее выросло что-то другое.
Умножь оскорбления надменности и уязвления силы, даже
в любезнейших человека чувствованиях; тогда с ужасом узришь возникшее губительство
неволи, которое тем только различествует от побед и завоеваний, что не дает тому родиться, что победа посекает.
Но поборники
неволи, власть и острие
в руках имеющие, — сами ключимые во узах наияростнейшие оныя бывают проповедники.
Наслаждался внутреннею тишиною, внешних врагов не имея, доведя общество до высшего блаженства гражданского сожития, — неужели толико чужды будем ощущению человечества, чужды движениям жалости, чужды нежности благородных сердец, любви чужды братния и оставим
в глазах наших на всегдашнюю нам укоризну, на поношение дальнейшего потомства треть целую общников наших, сограждан нам равных, братий возлюбленных
в естестве,
в тяжких узах рабства и
неволи?
Она подробно рассказала, как баушка Лукерья выманила ее из Тайболы и увезла сюда, как приезжал несколько раз Акинфий Назарыч и как она сама истомилась
в этой
неволе.
— Попала
неволей, а теперь живу своей волей, Акинфий Назарыч… Спасибо за любовь да за ласку, а
в Тайболу я не поеду, ежели…
Если бы я был Ершов, я бы тут же написал стихи. Покамест ограничиваюсь поэтической прозой, которую вы волею и
неволею будете разбирать
в вашем дружном кругу.
Пожалуйста, когда будешь писать Горбачевскому, спроси его, за что он перестал ко мне писать. Во всех письмах он неимоверно хандрил — наконец, вовсе замолчал. Не понимаю, что ему за
неволя оставаться сторожем нашей тюрьмы. Зачем не перепросился
в окрестности Иркутска, где товарищи его Борисовы.
Не заключайте, пожалуйста, из этого ворчанья, чтобы я когда-нибудь был спартанцем, каким-нибудь Катоном, — далеко от всего этого: всегда шалил, дурил и кутил с добрым товарищем. Пушкин сам увековечил это стихами ко мне; но при всей моей готовности к разгулу с ним хотелось, чтобы он не переступал некоторых границ и не профанировал себя, если можно так выразиться, сближением с людьми, которые, по их положению
в свете, могли волею и
неволею набрасывать на него некоторого рода тень.
«Пусть-де меня растерзают звери лютые, чем попасться мне
в руки разбойничьи, поганые и доживать свой век
в плену, во
неволе».
А коли станет невмоготу тебе больше у меня оставатися, не хочу я твоей
неволи и муки вечныя: ты найдешь
в опочивальне своей, у себя под подушкою, мой золот перстень.
— Как кто? Этакого слабого человека целую неделю поймя поили, а потом стали дразнить. Господин Постен
в глазах при нем почесть что
в губы поцеловал Клеопатру Петровну… его и взорвало; он и кинулся с ножом, а тут набрали какой-то сволочи чиновничишков, связали его и стали пужать, что
в острог его посадят; за
неволю дал вексель, чтобы откупиться только… Так разве благородные господа делают?
Это люди, может быть, немного и выше стоящие их среды, но главное — ничего не умеющие делать для русской жизни: за
неволю они все время возятся с женщинами, влюбляются
в них, ломаются над ними; точно так же и мы все, университетские воспитанники…
Кому
неволя от таких святых мест идти
в сторону глухую, незнаемую, дикую!
Но когда мне, волею или
неволею, приходится облечь себя
в броню следователя (а это, к истинному моему прискорбию, случается довольно часто), то, сознаюсь откровенно, я делаюсь немного идеалистом.
Хотя существование трещины делалось более и более несомненным, но я уверял себя, что она засела не
в убеждениях самого Валерушки, а
в той атмосфере,
в которой ему, волей-неволей, приходилось вращаться.
По обстоятельствам, он вынужден был оставить среду, которая воспитала его радужные сновидения, товарищей, которые вместе с ним предавались этим сновидениям, и переселиться
в глубь провинции. Там, прежде всего, его встретило совершенное отсутствие сновидений, а затем
в его жизнь шумно вторглась целая масса мелочей, с которыми волей-неволей приходилось считаться.
Я ведь не
неволю; всё
в твоей воле, как скажешь, так и будет.